Текст: Максим Осадник. Фото: Reuters

На второй Олимпиаде подряд бобслеист из Сочи Алексей Воевода завоевывает медаль. Четыре года назад было «серебро» в заездах бобов-четверок, на этот раз – «бронза» в соревнованиях двоек. Ванкуверская награда Зубкова и Воеводы на фоне почти непобедимых на данный момент немцев – грандиозный успех. Главный редактор «Кубанского спорта» взял послеолимпийское интервью у нашего земляка, чья открытость, искренность и обаяние, право, поражает.

– Алексей, вернувшись из Ванкувера, первым делом вы заявили, что завершаете свою карьеру в бобслее.

– Да, я принял такое решение. Две олимпийских медали, победы в Кубке мира, рекорды на трассах – это славный этап моей спортивной карьеры. Впереди – новый этап. Хочу попробовать себя в несколько иной ипостаси. У меня есть силы и желание передать знания и накопленный опыт людям, которые занимаются организацией Олимпиады 2014 года в моем родном городе. Но пока оргкомитет «Сочи-2014» не смотрит в сторону единственного сочинца, представлявшего Россию вот уже на двух зимних Олимпиадах и дважды бравшего на них медали. Может, удивитесь, но я не являюсь даже послом Сочи-2014. Что тут можно сказать?

– Остается только развести руки. Помнится, что сразу после объявления Сочи столицей Олимпиады в интервью нашей газете вы сказали, что не исключаете возможности своего участия в сочинских Играх в качестве действующего спортсмена.

– И сейчас не исключаю этого. Физическую форму и навыки разгоняющего за 4 года я не потеряю, это подтвердил Ванкувер. После Турина у меня ведь тоже была внушительная пауза.

Поэтому если в 2014-м вновь позовут в сборную, чтобы помочь в разгоне, то я буду готов это сделать. Но пока такие перспективы в мои планы не входят.

– Что ж, обратимся непосредственно к перипетиям борьбы на ледяном желобе Уистлера. Какая из олимпийских медалей вам далась тяжелее: туринское «серебро» в четверках или ванкуверская «бронза» в двойках? 

– На этот раз было труднее, поэтому и награда дороже. Во-первых, четыре года назад наша четверка была среди фаворитов. В Турине мы скорее уступили золотые медали, чем выиграли серебряные. Тогда как «бронза» в Ванкувере – это медаль, за которую пришлось бороться. Во-вторых, мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. Наш экипаж мог вообще не стартовать. На боевых коньках нашей машины стерлись маркировочные стикеры, из-за этого судьи запретили их использовать во время соревнований. В итоге ситуация разрешилась только в самый последний момент: нам дали запасной комплект коньков второго российского экипажа, у которого и первый-то комплект не очень. Но, как видите, нам удалось приспособиться и в первой же попытке зацепиться за шедшими третьими канадцами. Но во втором заезде они перевернулись, а мы вышли на чистое третье место. Честно говоря, даже чуть-чуть жалею, что так произошло. Было бы интересно побороться с экипажем Раша вплоть до последней попытки.

– Трасса в Уистлере и впрямь столь коварная?

– Да. Трасса очень скоростная, требующая от пилота предельной концентрации. Особенность желоба в том, что максимальная скорость развивается под его самый сложный участок – крутой вираж.

 – Накануне Олимпиады рассчитывали на медаль?

– Я – реалист. Прекрасно понимал, что «золото» выиграть практически нереально. Уж больно сильно наши машины уступают немецким. Поэтому настраивал себя на борьбу за места со второго по пятое. Расклад был простым: если не подведет машина, и получится хороший разгон, то за пьедестал можно цепляться. С бобом все-таки проблемы возникли, точнее с коньками, а вот разогнать как следует у меня получилось. Вообще, мне очень хотелось взять медаль. Не для себя – для Сочи, для всей Кубани.  

– Соперники расспрашивали вас о Сочи? 

 – Сказать честно, несмотря на то, что иностранные бобслеисты не имеют четкого представления о Сочи, какого-то сверхинтереса к столице предстоящих Зимних Игр я не встретил. Возможно, все были погружены в события Ванкувера, а думать о Сочи – дело будущего. Как-то спросили швейцарцы. Ответил, что это самый лучший в мире город, в котором пройдет самая лучшая в истории Олимпиада. Правда, они так и не поняли, как возле моря могут быть снежные вершины.

– Вы имеете представление о будущей олимпийской трассе в Сочи?

– Я видел тот проект, который готовили для строительства еще на Грушевой поляне. Современная скоростная трасса. Но, как известно, ее перенесли в другое место, что наверняка повлияет на конфигурацию.

Сама по себе санно-бобслейная трасса – это, пожалуй, самый ответственный и сложный олимпийский объект. Очень важно, чтобы трасса в Сочи не осталась после Олимпиады мертвым грузом.

Здесь нужно все просчитать до мелочей. Обязательно надо строить специальную ледовую эстакаду, на которой можно тренироваться в теплое время года. В идеале трасса должна себя окупать на доходы от проведения крупных соревнований. На мой взгляд, пример в этом плане стоит взять с немецкого Виттенберга. Там все сделано по уму. И для спортсменов, и для болельщиков.

– Как заявил президент Федерации бобслея и скелетона России Никита Музыря, равняться на немцев надо и в конструировании бобов.

– Совершенно верное заявление. В Германии делают очень большие вложения в бобслей. Там на сборную работают специальные заводы, задействованы конструкторские группы. Немцы активно включились в гонку технического совершенствования после победы в Калагари-1988 советского экипажа Кипурса и Козлова на бобе, собранном в СССР. Мы же наоборот прекратили работу в этом направлении и теперь вынуждены покупать машины в Германии. Понятное дело, что они продают нам не лучшие образцы. На лучших они нас обыгрывают.

Новости партнеров